Земля и небо, объединившись в альянсе, установили средневековый мрак с его ужасающей нечистоплотностью, ханжеством, лицемерием, фанатизмом и упадком образования. Насколько все было запланировано, лучше всего справиться в тех же священных писаниях. Исайя говорит о язычниках: «Я растопчу народы во гневе моем, я напою их моим негодованием, я опрокину их силою на землю». В псалме Соломона читаем: «Пусть Бог железным посохом разобьет все их имущество, пусть уничтожит безбожных язычников словом уст своих». В главе Талмуда «Тосефта» уже более конкретно: «Их книги колдовские книги, их дети — незаконнорожденные. Им не продают и у них не берут, не берут у них жен и не дают им, их детей не обучают ремеслу, у них не лечатся». В первом послании к коринфянам абстрактнее, но значительно масштабнее: «Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых, не много сильных, не много благородных, но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых… и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее…»

Что-то до боли знакомое! Ах да, конечно: «Интернационал». «…кто был ничем, тот станет всем…»

Ну, наконец-то и с Единым Богом и его сыном все стало понятно: Бога изобрели, а сына подослали — вот и все.

Эти парадоксальные мысли вовсе не претендуют на еретическую новизну, лишь на резкость суждения, ибо любое догматическое мышление так же, как и все в этом мире, имеет конструктивный запас прочности.

Вот что об этом думал более ста лет назад известный английский историк Робертсон-Смит: «Монотеизм проистекал не из первоначальной религиозной склонности семитического духа, а главным образом являлся политическим следствием». Не менее маститый его современник Хаустон Стюарт Чемберлен по этому же поводу совершенно недвусмысленно заявлял: «Существует предубеждение, исходившее из софистических школ Греции, что монотеизм, то есть представление о Едином Боге, должен быть симптомом высшей религии, но это, безусловно, рационалистическое умозаключение; арифметика не имеет ничего общего с религией: монотеизм может означать обеднение, равно как и облагорожение религиозной жизни». Ну а все еще сомневающихся можно отослать к Талмуду, где в главе «Мишна» ясно сказано: «Для того Адам создан один»… чтобы не говорили «Много властей на небе».

Современные христианские модернисты очень любят ссылаться на несомненный авторитет в вопросах религии датского теолога Сёрена Кьеркегора, дабы придать вескость, основательность и даже некоторый оттенок светского блеска своим выводам. Что же, потворствуя силе традиции, и мы проделаем то же самое и найдем истинные красоты чисто… языческого мировоззрения: «Принято говорить, что в язычестве не было веры, но чтобы говорить это с некоторым основанием, надо бы немножко разобраться в том, что подразумевается под верой, а то ведь опять все сводится к фразам». А вот еще один совсем не христианский перл: «Кто борется с миром, становится велик победою над ним, кто борется с самим собой, становится еще более велик победою над самим собой, тот же, кто борется с Богом, становится превыше всех».

Даже такой набожный человек, как Исаак Ньютон, в одной из своих многочисленных теологических работ свидетельствует, что «языческая теология была философской и зависела от астрономии и от физической науки о системе мира…», ибо подразумевается, что в современной ему христианской теологии ничего подобного не было.

Помимо глубоко проницательных людей, данной проблемой занимались еще весьма честные люди, посему известный ученый-гебраист Иозеф Кастейн предельно проясняет нам положение с Единым Богом: «Не Бог создал этих людей и их мировоззрение, а эти люди сами создали такого Бога и такое мировоззрение». В отношении так называемого Божьего сына он излагает также весьма недвусмысленно: «Жизнь и смерть Христа — дело наших рук». посмотрите, как веско и уверенно звучит «эти люди» и «дело наших рук», и никакой боговдохновенности, никакого священного трепета, елея и умилений.

После Христа целые толпы пророков являлись в мир, обещая скорое второе пришествие, предвещая водворение Царства Божия и как следствие — конец мира, а также тому подобные грандиозные явления. Но ничего подобного не происходило и не произойдет в мире никогда, потому что Иисус Христос был всего лишь собирательным литературным персонажем, жертвой социального заказа племенных мудрецов-политиков, а потому — одним из выдающихся лжецов-мистификаторов всех времен и народов. Присмотритесь к евангелиям и деяниям пророков, и Вы ясно увидите, что все сказания о воскресении Христа основаны на двух элементарных фактах, способных вызвать лишь гомерический смех у здравомыслящего человека, но никак не чувство священного трепета накануне судного дня. Во-первых, тело Христа просто украли (если и предположить, что его распинали); во-вторых, болезненно экзальтированной Марии, убитой горем, равно как и его легковерным неграмотным ученикам, он якобы привиделся. Но, как мы знаем, Палестина была самой отсталой в культурном отношении провинцией, а о фанатизме и мракобесии народа, регулярно сбиваемого с толку сотнями «спасителей», можно справиться у официальных беспристрастных очевидцев событий. Кроме того, женским показаниям мировая криминалистика доверяет лишь на двадцать процентов, а мы доверили им целую религию. История приключений Христа — Сына Бога — самая замечательная во всей мировой истории политическая выдумка.

Люди, дышите глубже, смотрите на мир увереннее и Вам не понадобятся эти смехотворные искупители чужих грехов. Свои грехи нужно носить самому.

Что же касается опасений легковерных о скором втором пришествии, то эта сказка мутит головы людей вот уже две тысячи лет, и нужно лишь дивиться устойчивости людской глупости, ведь Апокалипсис, равно как и деяния шумного цеха пророков, также является самостоятельным жанром в литературе. И потому не ищите трепетно загадку в вереницах тасуемых чисел — это лишь ремесло, а не откровение. На протяжении четырех столетий до и после рождества Христова было создано не менее пятнадцати (!!!) апокалипсисов, не считая бездны подражаний позднейших времен. Басня о конце мира — точно такой же религиозный заказ, как и все в этой истории. Не кто-нибудь — даже ученики Христа не выдержали конкуренции, и «откровения» Петра, Павла, Асклепия и других были отсеяны. Правда, детище основателя церкви Христовой Петра — во II веке все же на время попало в первый список священных книг. Все эти творения, как и положено жанрово-однородной литературе, содержат общие места: картины страшного суда, райской жизни праведников, живописуют адские мучения грешников, изобилуют вульгарной арифметической магией. По всем этим «техническим» параметрам Апокалипсис Иоанна и прошел в финал, ведь его создатель, единственный из всех прочих учеников Христа, владел тайной стороной учения, не бездумно следуя за учителем, но именно отслеживая этапы его священного пути. Одним словом, выполнял функции политического комиссара, идеолога движения. Ведь иоанн восходил вместе с Христом на гору, где осуществлялось его преображение, именно ему и Петру Мессия указывает на Иуду Искариота, во время тайной вечери «он возлежал у груди Иисуса» как любимый ученик, только ему поручена была забота о матери Христа. Весь облик Иоанна окутан тайной, скрытностью, а евангелие его самое идеологизированное и больше иных игнорирующее факты. Его же перу принадлежит и тщательно законспирированная до сих пор «Секретная книга Иоанна».

Странную, фантастическую судьбу имеют священные книги, гораздо более интересную и красочную, чем их заказное содержание. Не только к чудесам веры пробуждали они души людей, но и к неверию, безбожию. Неся в себе огромный информационно-энергетический заряд, книги бессчетно плодили ереси, издевались над судьбами своих чтецов и толкователей. Так, например, собор в Таррагоне в 1234 году, выбившись из сил с неуправляемым «стадом Божиим», объявил еретиком каждого, кто в восьмидневный срок не сдаст святую книгу епископу. Самостоятельное чтение Библии без правильных разъяснений священников осуждалось даже в двадцатом веке на Втором Ватиканском соборе. А, например, судьба английского переводчика Библии Джона Виелиффа была настолько незавидной, что после смерти останки его были выкопаны и сожжены.